– Поехали, – сказал Филипп. – А то уже поздно. Давайте к делу.

Он шагнул в сторону, и остальные стали брать инструменты из багажника.

Никто из нас не знал, где находится «Фредерикс», и мы пошли по улице, пока не дошли до него. Я не мог избавиться от мысли, до чего у нас нелепый вид – одиннадцать человек в воскресенье утром идут по Родео-Драйв с битами, топорами и бензопилам? – но на нас, как всегда, никто не обратил внимания.

Проехала патрульная полицейская машина, мигнула левым поворотом и свернула в переулок.

Мы остановились посередине квартала перед окном, где очень натуралистические манекены демонстрировали красные набедренные повязочки, кружевные лифчики и черные трусы с отверстием. Все посмотрели на Филиппа. Он кивнул Дону, который держал топор.

– Тебе принадлежит эта честь, – сказал он.

– А что мне...

– Разбей стекло.

Дон встал перед дверью, занес топор и обрушил его на уровне груди. Стекло брызнуло внутрь тысячей осколков. В магазине вспыхнул свет и завыла сирена. Ряды камер наблюдения подозрительно вильнули в нашу сторону. Филипп просунул руку в дыру, открыл замок, толкнул дверь и вошел. С рамы осыпалось еще несколько осколков стекла.

Филипп ничего не сказал, только включил бензопилу.

Я не знал, собирается ли кто-нибудь другой что-нибудь сделать с этими камерами наблюдения, и потому я подошел к полке, где они стояли, и начал крушить их бейсбольной битой. Незаметный или нет, а после пяти минут видеозаписи нас бы идентифицировали. Закончив с камерами, я огляделся, нашел сирену – белую пластиковую коробочку над примерочными, – подошел, подпрыгнул и разбил ее к чертовой матери.

Когда я обернулся, Филипп распиливал прилавок, уже покончив с кассой. Билл и Дон ломали витрины, Джеймс, Джон и Стив крушили полки, остальные набивали сумки бельем. Я подошел к манекену, отстегнул на нем лифчик и сорвал трусы.

Вдруг Филипп выключил пилу. Тишина упала оглушительно. Мы все посмотрели на него. Он склонил голову, прислушиваясь.

Снаружи с нескольких сторон приближались сирены.

– Быстро они реагируют в приличных районах, – заметил Бастер.

– На улицу! – велел Филипп. – Все на улицу!

Мы быстро выбежали, разбрасывая по дороге свои карточки по полу и по тому, что осталось от прилавка.

– Оставьте инструменты! – командовал Филипп. – Бросайте их, где стоите! Мы не можем позволить себе привлекать внимание – здесь через пару минут копов будет, как грязи.

– А с этим барахлом что делать? – спросил Томми, показывая на свою сумку с бельем.

– Бросай, – сказал Филипп. – Выбрось на улицу. Все, что можешь, – на улицу. Картинка в новостях будет красивее.

Мы набрали по горсти комбинаций и сорочек. Выходя из магазина, мы бросали их в воздух, на тротуар, на мостовую.

Из-за дальнего угла вывернули два полицейских джипа.

– Стоять спокойно, – сказал Филипп. – Непринужденно. Вот они.

На Родео-Драйв мы были единственными пешеходами, но копы нас не заметили. Они пролетели мимо, с визгом затормозили у магазинов напротив «Фредерикса» и вылетели из своих машин, вытаскивая на ходу револьверы. С другой стороны, тоже на полной скорости, вырулили еще два джипа.

Мы ничего не говорили – вообще не разговаривали, и медленно, но уверенно направлялись к своим машинам. Я вынул ключи, открыл свою дверь, сел. Открыл пассажирскую дверь для Бас-тера. Сквозь ветровое стекло я видел трех полисменов с револьверами в руках. Они входили в магазин, а остальные стояли полукругом перед входом.

Вслед за Филиппом мы повернули за угол и поехали по Сансет туда, откуда приехали.

Дома, в округе Орандж, мы пошли, как всегда, отмечать к «Денниз». Филипп встал на пути нашей обычной официантки, попросил ее принять у нас заказ. Как всегда, она удивилась, когда нас увидела, и как всегда, приняла и принесла заказ и тут же о нас забыла.

Мы заняли заднюю кабинку, смеясь и громко разговаривая. Мы были горды и рады тем, что мы сделали. На прежних местах работы мы навредили куда больше, куда тщательнее, но ни один из этих инцидентов не имел той рыночной цены, что эта эскапада, и мы продолжали гадать, что творится сейчас в Беверли-Хиллз, что делает полиция, что они прямо сейчас говорят прессе.

Джуниор со смехом описывал особо экзотический предмет белья, на который он наткнулся при грабеже, когда мне вдруг пришла в голову идея.

– А давайте напишем им письмо, – сказал я.

– Мы же оставили карточки, – напомнил Дон.

– Карточки пока еще ни разу не сработали. Нужно попробовать что-нибудь еще.

Взгляды всех обратились к Филиппу. Он медленно кивнул.

– Неплохая мысль, – признал он. – Нам нужно, чтобы знали, что это мы. Даже если они найдут карточки, будет дополнительная страховка.

– Вот ты и напишешь, – сказал мне Филипп. – Направь его начальнику полиции Беверли-Хиллз. Напиши ему, кто мы, что мы делаем. Ясно дай понять, что мы будем действовать снова. Я хочу, чтобы эти гады про нас знали.

Я кивнул.

– Я хочу его прочесть перед тем, как ты его отправишь.

– О'кей.

Он улыбнулся про себя и кивнул.

– Скоро они все узнают о Террористах Ради Простого Человека.

Разгром «Фредерикса» попал в местные выпуски «Эн-би-си» и «Эй-би-си». Оба репортажа были короткими, с множеством подмигивающих инсинуаций и недостатком фактических деталей, но были помещены на почетном месте и повторены в обоих одиннадцатичасовых выпусках. Я записал оба.

Канал «Си-би-эс» до таких дешевых сенсаций не опустился.

В тот же вечер я написал письмо, Филипп его прочел, мы все подписались, и я его отправил.

Мы ждали.

День. Два. Четыре. Неделю.

Ничего – ни в продолжениях новостей, ни в газетах.

В конце концов я, по указаниям Филиппа, анонимно позвонил в полицейский департамент Беверли-Хиллз из уличного автомата. Я признал нашу ответственность за разгром «Фредерикса» от имени Террористов Ради Простого Человека.

Сержант на том конце заржал:

– Молодец, парень! Но мы этих хмырей поймали еще три дня назад. Удачи тебе в следующий раз.

И повесил трубку.

Я медленно положил трубку в гнездо. Повернулся к остальным.

– Он сказал, что они поймали тех, кто это сделал. Уже три дня назад.

– Этого не может быть! – воскликнул Джуниор.

Стив скривился:

– Позвони им еще раз. Скажи, что они поймали не тех.

Филипп покачал головой:

– Это все. Дело закрыто.

– Наверное, они не получили моего письма, – сказал я.

– Получили, – тихо сказал Филипп. – Они его просто игнорировали. Этого я и боялся.

Он пошел в «Семь-одиннадцать», а мы остались стоять, смущенные и безмолвные, ожидая его, и нас обтекла вокруг группа вылетевших после занятий школьников. Они бежали туда же поиграть в видеоигры, и на нас не обратили ни малейшего внимания.

Глава 6

В тот вечер Филипп ушел один и не возвращался почти до рассвета, но вернулся уже в своем обычном виде. Мы ночевали в эту ночь у меня, а утром ушли, еще не решив, где будем завтракать. Я так редко бывал последнее время дома, что ничего не покупал, и еды у меня не было. Как всегда, ситуацию разрешил Филипп.

– У нас три варианта. Можем наскоро перекусить в забегаловке, можем пойти в кофейню. – Он сделал паузу. – А можем добыть себе новые автомобили.

Бастер прищурился:

– Новые автомобили?

Филипп усмехнулся:

– Наши колеса прилично поистрепались. Пора, по-моему, завести себе новые. Я бы ничего не имел против «мерседеса».

– Ты о чем? – спросил Дон. – Чтобы мы украли себе новые машины?

– У меня есть план, – сказал Филипп. – Расскажу за завтраком. – Он оглядел всю группу. – Кто за «Голодного Джека», кто за «Дом блинчиков»?

У него действительно был план. И хороший. Мы поели в «Международном доме блинчиков», сдвинув два стола в глубине ресторана, и он нам объяснил, что собирается сделать. План был вполне реален, замечательный своей простотой, и заманчив еще и тем, что только мы во всем мире могли его выполнить.